Жили-были, варили кашу, закрывали на зиму банки.
Как и все, становились старше.
На балконе хранили санки,
под кроватью коробки с пылью и звездой с новогодней ёлки.
В общем, в принципе — не тужили. С расстановочкой жили, с толком.
Берегли на особый случай платье бархатное с разрезом,
два флакона духов от гуччи, фетра красного полотреза,
шесть красивых хрустальных рюмок и бутылку китайской водки.
А в одной из спортивных сумок надувную хранили лодку.
Время шло, выцветало платье, потихоньку желтели рюмки,
и в коробочке под кроватью угасала звезда от скуки.
Фетр моль потихоньку ела, лодка сохла и рассыпалась.
И змея, заскучав без дела, в водке медленно растворялась.
Санки ржавились и рыжели.
Испарялся закрытый гуччи.
Жили, были, и постарели, и всё ждали особый случай.
Он пришёл, как всегда, внезапно. Мыла окна, и поскользнулась.
В тот же день, он упал с инфарктом. В этот дом они не вернулись.
...Две хрустальные рюмки с водкой, сверху хлеб, по квартире ветер.
Полным ходом идёт уборка, убираются в доме дети.
На помойку уходят санки, сумка с лодкой, дырявый фетр.
Платьем, вывернув наизнанку, протирают за метром метр
подкроватные толщи пыли. В куче с хламом — духи от гуччи.
Вот для этого жили–были.
Вот такой вот "особый случай".
Мальвина Матрасова.
